|
Из воспоминаний Панченко В.В.В начало Составила Воликова Е. (10Б)
«…Никто не забыт и ничто не забыто На нашей израненной русской земле. Нам видятся росы на гранях гранита, Как слезы-кровинки на темном стекле». (Н. Щербаков)
Курская битва уже стала для нас историей. Мы узнаем о ней по фильмам, книгам, старым фотографиям, а особенно дорожим воспоминаниями тех, кому посчастливилось дожить до победы. Виктор Васильевич Панченко. Пятнадцатилетним мальчуганом окончил военную авиационную школу летчиков, служил в составе 658-го штурмового авиаполка второго смешанного авиационного корпуса 15-й воздушной армии на Брянском фронте. Виктор Васильевич считал, что ему повезло: к себе взял ведомым командир эскадрильи А. Капустин. Виктор Васильевич сделал 67 боевых вылетов. Что значит каждый из них, знает только летчик. Запомнился самый первый, когда вылетели в район Сухиничи на штурмовку вражеских эшелонов. Он летел ведомым с А. Капустиным, видел только его самолет, повторял каждое его движение. Вдруг он увидел, как в сторону командира потянулись красивые яркие шарики. Командир сделал резкий маневр, и шарики остались позади. После, при разборе полета, Виктор Васильевич узнал, что это вели огонь трассирующими снарядами зенитки «Эрликон». Факт, казалось бы, незначительный, но для него он оказался первым боевым опытом. «Мы летали на знаменитых «Ил-2» - единственных полностью бронированных самолетах», - вспоминает Виктор Васильевич, - ничего подобного ни у противников, ни у союзников не было, хотя и те, и другие пытались создать такую машину по поддержке пехоты на переднем крае. Экипаж «Ила» состоял из двух человек, на вооружении имел две пушки, три пулемета, один из которых крупнокалиберный. Кроме того, подвешивали 600 кг авиабомб, а под крыльями – еще восемь реактивных снарядов». Гремели день за днем бои Курской битвы, и каждый понимал, что самый главный бой на этом месте. Наши войска продвигались вперед. Взяли Минск, Орел, Карачев, а накал фронтовых буден не спадал. Начали применять вылеты крупными группами, вплоть до полка. Тогда же стали посылать в боевые порядки пехоты представителей авиации для более точного наведения штурмовиков на цель. Однажды под Карачевом пехота вынуждена была залечь из-за сильного губительного огня врага. Срочно вызвали штурмовиков. Они добросовестно «обработали» передний край и уже собрались «уходить домой», как вдруг с земли прозвучали позывные заместителя командира корпуса полковника Наконечного: «Не уходить, продолжать атаку». Но у всех уже закончился боезапас. «Земля» приказала образовать круг, чтобы имитировать атаку. Немцы на какое-то мгновение дрогнули, чем и воспользовалась наши пехотинцы, они сумели ворваться в траншеи врага. Летчики еще минут 10 – 15 кружили над окопами. «Земля» благодарила за смекалку. После Курской битвы корпус Виктора Васильевича был переброшен на 2-й Прибалтийский фронт в район Великих Лук, а ранней весной 1944 г. он из состава корпуса был передан двухсотой штурмовой дивизии на 1-й Белорусский фронт, а несколько позже – 2-му Белорусскому. И на всех фронтах теряли боевых товарищей. Осенью 1944 г. дошли до Варшавы, в полку оставалось всего восемь летчиков, отправили в тыл на очередное переформирование, после чего полк был передан в Войско Польское и стал шестым польским штурмовым авиаполком. (Виктор Васильевич был удостоен двух польских орденов – «Крест валечных» и серебряный «Крест за заслуги»). Получили новые самолеты, на которых вместо красных звезд были опознавательные знаки Польской республики, прибыло пополнение летчиков, стрелков, техников, в основном, поляков. После непродолжительной подготовки вылетели вновь на 2-й Белорусский фронт, выдали новые полетные карты, на которых был уже Берлин! Берлин. Так вот он какой, вот откуда пришла к нам беда. Его бомбили наши дальние бомбардировщики, поэтому центр столицы был в развалинах. Виктор Васильевич говорит, что сверху были видны очаги многочисленных пожаров, над городом стояло огромное облако дыма, вместе с горячим дымом в воздух поднималось множество обгорелых бумаг… В такой обстановке очень трудно было ориентироваться и отыскивать цели. А задачи ставились сложные. Например, штурмовать дом на такой-то улице, а в противоположном доме – наши солдаты. Ошибиться было нельзя! Господство в воздухе было полным, опасаться было некого, летали уже с открытыми кабинами. 2 мая пал Берлин, а 4 мая командование организовало поездку в столицу Германии. Группа Виктора Васильевича побывала в рейхстаге, оставив на его закопченных стенах автографы. Прямо на земле без охраны сидели бывшие вояки Гитлера, валялось множество фаустпатронов, противогазов, ранцев и другого снаряжения. Виктору Васильевичу особенно запомнилась ночь с 8 на 9 мая: «…на рассвете, проснувшись от многочисленных выстрелов, выбежали на улицу и увидели небо, перекрещенное трассами пуль и снарядов. Интенсивность стрельбы нарастала, стреляло все, что могло стрелять! Салют Победе!» В послевоенное время Виктор Васильевич внес большой вклад в развитие города Губкина. Он был и помощником машиниста компрессора, и машинистом компрессора на шахте им. Губкина, и электрослесарем, и плотником, и директором кинотеатра «40-ой октябрь». Патриотизм военный перешел в патриотизм мирный, трудовой. Прошло 65 лет, но память о боевых товарищах жива. Они запомнились Виктору Васильевичу молодыми, красивыми, двадцатилетними ребятами: П. Курочкин, С. Вичканов, И. Смышляк, Ю. Власов, С. Вагин, Н. Яковлев и все те, кто считал, что родиться нужно хотя бы для того, чтобы встать на пути пуле, летящей в сторону Родины. (Составлено по воспоминаниям ) |
